На самом краю света

В конце марта флаг АСК «Аэроклассика» (DZ Vatulino) вместе с инструктором и тандем-мастером нашего аэроклуба Юрием Жарковым на двадцать дней отправился на Северный полюс. Сейчас все участники вернулись на родную дропзону, и Юра рассказал нам свою историю о выживании на краю света и о прыжках при экстремально низких температурах, о смелых людях, а также о мистическом притяжении бескрайних ледяных пустынь и романтике Севера.

Мне позвонили и предложили прыгнуть тандемом с пассажиром на Северный полюс за неделю до вылета экспедиции. Я сразу согласился. Когда у тебя появляется возможность попасть Туда, то отказаться уже не можешь, а побывав Там, хочешь вернуться обратно. Север обладает каким-то странным притяжением. Люди работают практически за идею, только чтобы попасть в вечные льды.

Группа спасателей и волонтеров каждую весну высаживается на Северный полюс для строительства взлетной полосы полярного лагеря Барнео. На несколько месяцев лагерь становится опорной базой для ученых, военных, спортсменов, туристов и т. д. То есть, фактически превращается в «Столицу» Северного Полюса.

Строительство «Столицы» начинается с заброски людей и снаряжения на самолете Ил-76 из Мурманска. Первым рейсом прибывает топливо и экипировка для выживания группы первопроходцев. Все бочки с топливом, палатки, техника — все тщательно упаковано и закреплено на платформах. Они доставляются на льдину с помощью обычных круглых парашютов Д-6 и Д-5 по три на каждую платформу. Все люди десантируются с парашютами типа «крыло» вслед за снаряжением.

В состав первой группы вошли 7 человек: сотрудники МЧС, РПСБ и я в качестве тандем-мастера. Мой пассажир — оператор второго канала — прямо за пять минут до прыжка потерял свою куртку. Вся команда тут же бросилась искать пропажу, нашли ее заваленную вещами где-то в другом конце самолета. Самое смешное, что в это же время разошлась молния на моей куртке. Только благодаря пассажиру, пристегнутому впереди, я не замерз во время свободного падения.

В принципе, для прыжка с парашютом на Северный Полюс вполне достаточно небольшого опыта в 200-300 прыжков. Главное здесь — желание. Выброска проходит на скорости 300 км/ч с высоты 2500 метров. Высокая скорость переносится вполне нормально и не сильно влияет на технику отделения от самолета. А вот температура за бортом настолько низкая, что обычные парашютные «очки-неломайки» просто рассыпаются, поэтому некоторые использовали горнолыжные маски. Одежда тоже стандартная — я прыгал в своей горнолыжной куртке и штанах, но после приземления сразу переоделся в более теплые вещи. Вообще, нам с погодой повезло — было солнечно и ветер не очень сильный. При построении плана прыжка и выборе направления захода на посадку я определял ветер по данным выброски грузовых платформ. В целом, ничего сверхъестественного в выборе снаряжения или технике совершения прыжка нет.

После приземления мы оказались посреди ничего. Ближайший вертолет за 300 км от нас, а до населенного пункта около 1000 км. Глубина океана в том месте — 4 км. Пустота, тишина и красота. Первая задача — обеспечить свою жизнедеятельность. Из-за недостатка кислорода очень хочется пить, а вся вода замерзает моментально. Топить снег неэффективно, потому что вода из него получается пустая — без необходимых минералов и микроорганизмов — и не утоляет жажду. Топить нужно только лед, причем тоже только определенный. Его надо уметь найти. На первое время мы специально запасли несколько термосов с чаем. Кроме того, надо сразу привыкать к тому, что нельзя ничего делать голыми руками, чтобы не обморозить их. Есть специальные тонкие перчатки, которые надеваются под меховые теплые рукавицы, и никогда не снимаются на улице. Еще поразило то, что замерзает водка. Она становится кашеобразной, поэтому на Северном полюсе ее можно есть с хлебом.

Через сутки прилетели вертолеты с ледовыми разведчиками, и они в течение четырех дней исследовали местность в поисках льдины, подходящей для строительства взлетной полосы — брали пробы льда, фотографировали и т. д. Когда нужная льдина была найдена, основной лагерь переместился на нее. Второй рейс Ил-76 десантировал туда трактора и следующую группу парашютистов. Именно на ней мы начали строительство лагеря. Условия жизни оказались очень даже комфортными: температура внутри палатки поддерживалась на уровне 23 градусов тепла, кормили много и вкусно.

Галерея

На постройку взлетки ушло около двух недель. Работали в это время абсолютно все. Трактора разравнивали поверхность, а люди долбили ломами и раскидывали лопатами более мелкие глыбы льда. Работа кипела постоянно, так как на Северном полюсе солнце ходит прямо над линией горизонта на все 360 градусов, и ночи нет. Все члены экспедиции живут по своему местному времени: сибиряки могут уже спать, а москвичи еще бодрствовать, например.

Когда полоса была готова, на Северный полюс потянулись самолеты. Здесь есть интересная особенность навигации. Поскольку льдина дрейфует со скоростью до 5 км/ч, то каждый раз за 15 минут до посадки самолета на борт передают новые координаты взлетной полосы. Первыми прилетели ученые, которые весь сезон должны жить и работать на станции. Затем потянулись туристы, и жизнь закипела — мероприятия, праздники, презентации. Я стал свидетелем ежегодного международного бегового марафона. Участники со всего мира прибыли на Северный полюс, чтобы пробежать 42 км на лютом морозе. По рассказам самих экстремалов, все путешествие обходится им в 17 тыс. евро. Немалая сумма! Русские, конечно, тоже участвуют. Причем, как оказалось, это наши друзья-парашютисты из Смоленска, которые приезжают прыгать в Ватулино. Мир тесен!

На Барнео есть дурацкая, неизвестно кем придуманная традиция — купаться в Северном ледовитом океане. Стоит только продолбить во льду майну, как все подряд норовят туда залезть, от желающих нет отбоя. Перед отъездом и я подвергся той же напасти. До сих пор не могу объяснить себе этого поступка. В Москву мы летели через Шпицберген, где нам удалось сделать последние фотографии с самого края света, но так и не получилось как следует отметить завершение экспедиции.

Вернувшись домой, я понимаю, что не мог отказать себе в таких впечатлениях, что мне повезло. Однако до сих пор остается мистическое чувство, что хочется вернуться обратно.